Фриске обнаружили рак. Главный онколог России: увы, у Фриске не было шанса выжить

Что певица Жанна Фриске скончалась после длительной борьбы с онкологическим заболеванием - глиобластомой. «Лента.ру» разбирается, что это за недуг, каковы его симптомы, как его лечат и был ли у врачей шанс предотвратить трагический исход.

Глиобластома - самая агрессивная и самая распространенная из злокачественных опухолей мозга (52 процента всех случаев). Если ее никак не лечить, пациент проживет около трех месяцев с момента проявления первых симптомов. Но и при лечении срок жизни ненамного выше: для половины заболевших это один год, и только пяти процентам удается прожить дольше трех лет.

Причины

Причины глиобластомы во многом неясны. Известно, что опухоль поражает клетки нейроглии - подтипа нервной ткани, элементы которой питают и защищают нейроны. Клеток нейроглии в десять раз больше, чем нейронов. Эти клетки не размножаются в зрелом возрасте, однако в мозге присутствуют предшественники глиальных клеток. При нарушениях в их развитии и размножении может возникнуть глиобластома.

Предсказать, у кого и когда возникнет заболевание, невозможно. Мужчин эта опухоль поражает несколько чаще, чем женщин, - особенно если говорить о мужчинах старше 50 лет. Болезнь не передается по наследству. Ее риск не повышается, если человек курит, употребляет в пищу консервированное мясо или подвергается воздействию электромагнитного излучения. Правда, вероятность заболевания повышают некоторые вирусы, например цитомегаловирус, вирус герпеса человека 6 типа (HHV-6) и SV40 (полиомавирус, обнаруженный впервые у обезьян). Ионизирующее излучение (радиация) также вносит свою лепту.

Существуют определенные мутации (в генах p53, CDK4, Rb), ассоциированные с болезнью, но глиобластоме почти всегда сопутствуют несколько мутаций в комплексе. Типы таких мутаций тоже различны: это могут быть делеции (выпадение фрагментов ДНК из хромосом), амплификации (увеличенное число копий ДНК по сравнению с нормой) и даже точечные мутации (замены одного-двух нуклеотидов из тысяч подобных в молекуле ДНК).

Сообщается, что Жанна Фриске почувствовала недомогание через некоторое время после рождения ребенка. Нет никаких подтверждений тому, что беременность и роды могут вызвать заболевание. Тем не менее они способны ускорить развитие любой глиальной опухоли мозга (необязательно глиобластомы), особенно второй или третьей степени выраженности.

Изображение: Christaras A. / Wikipedia

Симптомы

С одной стороны, головной мозг взрослого человека не располагает особыми возможностями для восстановления своих функций. С другой - в нем так много клеток, что мозг в состоянии пережить весьма значительные потери без ухудшения работоспособности.

Это играет злую шутку со всеми больными опухолями мозга, включая пациентов с глиобластомой. Как правило, опухоль обнаруживают на томографических снимках уже когда она непоправимо велика и содержит сотни миллиардов клеток. Только тогда больной начинает чувствовать недомогание: возникает тошнота, рвота, судороги, головная боль. Очевидно, что ни один из этих признаков не уникален. Те же симптомы и у черепно-мозговых травм (которые, кстати, иногда вызывают опухоли мозга).

«Ранняя диагностика глиобластомы, к сожалению, возможна только по случайности: например, в результате проведения МРТ. При клинических показателях для диагностики заболевание уже находится далеко не на раннем этапе», - отметил Алексей Ремез, генеральный директор медицинского стартапа «ЮНИМ».

Лечение

Глиобластому современная медицина не способна вылечить окончательно. Все, что врачи могут сделать, - это увеличить продолжительность жизни пациента после постановки диагноза в 10-12 раз. В абсолютных числах прибавка получается незначительной: без лечения больной умирает через три месяца, а тот, кому провели хирургическое удаление опухоли, - живет один-два года, иногда - три.

Лечить глиобластому сложно, поскольку лекарства, которые могли бы подействовать на опухоль, плохо проходят через гематоэнцефалический барьер - клеточный слой между сосудами и нейронами головного мозга, не пропускает ни бактерии, ни вирусы, ни клетки иммунной системы, ни лекарства. Кроме того, сами клетки опухоли крайне устойчивы ко многим препаратам химиотерапии.

Основной метод лечения - хирургическое удаление опухоли. Жизнь пациента продлевается, если вырезать не менее 98 процентов ее объема. Учитывая обычный размер опухоли, после операции остается еще миллиард злокачественных клеток. Лучевая терапия и химиотерапия снижают это число в десять тысяч раз, однако опухоль быстро разрастается и возвращается к прежним размерам.

Разумеется, медики и пациенты возлагают надежды на новые способы лечения. Например, в феврале 2015 года израильские ученые в научном журнале ACS Nano сообщили об эксперименте по лечению глиобластомы у лабораторных мышей с помощью наночастиц, доставляющих к опухоли малые интерферирующие РНК. Такие молекулы способны блокировать производство белков злокачественными клетками. Через сто дней после начала эксперимента в живых осталось 60 процентов особей из экспериментальной группы, а в контрольной (без терапии вообще) никто не продержался дольше 40 дней.

Конечно, эксперимент проведен на мышах, а не на людях. К тому же опухоль не исчезла от такой терапии, а значит говорить о полном выздоровлении не приходится.

Был ли шанс?

«Теоретически опухоль у Жанны Фриске можно было обнаружить и раньше. На практике сроки диагностики, как и продолжительность жизни, зависят от многих факторов. Большую роль играет локализация глиобластомы: в зависимости от того, в какой зоне мозга расположена опухоль, она даст о себе знать раньше или позже. Соответственно, сроки жизни будут отличаться. Например, глиобластому в стволе нашли бы раньше, но и продолжительность жизни пациента была бы короче... К сожалению, болезнь неизлечима. Два года (столько Жанна Фриске боролась с болезнью) - срок выше среднего. На продолжительность жизни пациента влияет возраст: с его увеличением длительность жизни после постановки диагноза прогрессивно уменьшается», - рассказал Алексей Кисляков, патоморфолог со специализацией по опухолям центральной нервной системы, заведующий патоморфологической лабораторией Морозовской больницы.

Это самая злокачественная и быстроразвивающаяся форма опухоли. Почти два года жизни после постановки диагноза — это показатель выше среднего. Без должного лечения человек сгорает за 2-3 месяца. В большинстве случаев больным удается продержаться около года, еще один или два примерно судьба отводит примерно 20%. Всего 2% пациентов удается жить с диагнозом в течение 5 лет. Окончательно вылечить глиобластому — это что-то из области фантастики, происходит в единичных случаях, при этом и через 5, и через 10 лет может возникнуть рецидив.

В группу риска входят в основном мужчины в возрасте от 40 до 60 лет. Спровоцировать заболевание может черепно-мозговая травма, постоянное воздействие химических веществ, например, высокая концентрация свинца на рабочем месте, ионизирующее излучение (радиация), некоторые из вирусов герпеса человека или генетические заболевания. И Жанне Фриске, и жене Константина Хабенского Анастасии поставили страшный диагноз — опухоль мозга - сразу после родов. Однако беременность — не причина его развития, а лишь катализатор роста имеющегося до нее новообразования.

Большинство больных обращаются за помощью специалистов слишком поздно, когда опухоль уже содержит сотни миллиардов клеток: на ранних стадиях у глиобластомы нет почти никаких симптомов. Позднее больной начинает чувствовать недомогание: возникает тошнота, рвота, судороги, головная боль, может снижаться зрение, нарушаться речь и память.

Родственники Жанны Фриске сообщили «МК», что в последнее время у певицы даже не было сиделки. Ухаживать за подобными больными берутся только опытные профессионалы со стальными нервами: у пациентов часто случаются эпилептические припадки, часто присутствуют тошнота и рвота. Изменяется характер, страдают интеллектуальные функции, иногда личностные характеристики деформируются до неузнаваемости: появляется раздражительность, рассеянность.

Конечно, ведутся клинические исследования. Медики и пациенты возлагают надежды на новые способы лечения. Например, в феврале этого года израильские ученые сообщили об эксперименте по лечению глиобластомы у лабораторных мышей с помощью наночастиц, которые способны блокировать производство белков злокачественными клетками. Через сто дней после начала эксперимента в группе, в которой применялась терапия, в живых осталось 60 процентов особей, а в группе без терапии никто не продержался больше 40 дней. Но это мыши, а не люди. Основной метод лечения, по-прежнему — хирургическое удаление опухоли. Жизнь пациента значительно продлевается, если вырезать не менее 98% от ее объема. Но даже несмотря на последующее применение химеотерапии и лучевой терапии, опухоль вскоре возвращается к прежним размерам. И, если еще раз взглянуть на статистику, редко уходит навсегда.

Ушла из жизни красивейшая женщина, любимица миллионов, любящая мать и жена – Жанна Фриске.

Её имя поистине стало символом успеха и красоты. Два года ушло на борьбу со страшной болезнью – раком, опухолью головного мозга. Собранные деньги на лечение, дорогие клиники, поддержка близких и родных, и даже рождение долгожданного сына не смогли предотвратить трагический исход.

Впервые болезнь Жанны проявилась еще во время беременности. По утверждениям её гражданского мужа, она знала о своей болезни, но отказалась от лечения ради того, чтобы выносить ребенка. За это время певица сильно сблизилась со своей сестрой Натальей. Именно её и приснился тот злополучный сон, предвещавший беду.

Наталья Фриске увидела во сне выпавшие зубы, что означает потерю близкого человека.

Жанна долго не обращалась к врачам, хотя головные боли её мучили давно. В больницу она попала уже после того, как потеряла сознание в торговом центре. Мама , Ольга Владимировна, склонна была считать плохое самочувствие дочери и головную боль признаком послеродовой депрессии, и потому решила отвлечь дочь, пройдясь с ней по магазинам.

В больнице констатировали опухоль мозга, глубоко сидящую и потому неоперабельную. Позже медики пришли к выводу, что это глиобластома – опухоль, которая поддается оперативному лечению.

Эта одна из разновидностей рака, которая коварна и агрессивна, после появления первых симптомов больной живет не больше трех месяцев, если не лечить. И даже с помощью лечения срок жизни увеличивается совсем не намного.

Гамбург и клиника Эппендорф были первой отправной точкой в череде борьбы с болезнью.

Продолжили лечение в Нью-Йорке, в лучшей специализированной клинике имени Слоуна-Кеттеринга. Лечение в этой больнице было достаточно дорогим, только консультирование специалистами обходится в 5000 долларов, а стоимость единичного курса процедур около 300 000 долларов. После изматывающих консультаций была выбрана химиотерапия.

После лечения в США было решено перевести Жанну в Лос-Анджелес, где химию заменили экспериментальными препаратами. Родные всячески оберегали больную от вмешательства прессы, но просочившаяся в СМИ информация была таковой: Жанну предположительно лечили новым нанопрепаратом ICT-107, который, по словам разработчиков чудо вакцины, увеличивает шансы на выздоровление.

Несмотря на протесты родных, Жанна решилась на опробование непроверенного лекарства, что, как выяснилось, не зря. После его приема она почувствовала себя лучше, похудела на 7 кг и даже вернулась домой. Но, оказалось, болезнь только ненадолго остановилась.

Последние месяцы певица была уже без сознания, в коматозном состоянии. Перед смертью певица уже не узнавала своих близких. В момент смерти народной любимицы были её мать, отец, сестра и давняя подруга из «Блестящих»- Ольга Орлова.

Российский онколог-инноватор рассказал, возможно ли вовремя разглядеть рак, кто и как может это сделать, имеет ли смысл собирать миллионы рублей на лечение, есть ли шанс выжить

Онкологи выявили жестокую зависимость: медики спасают слабых детей, но природа их убивает. Фото - pixabay.com

«Рак бедных» и «рак богатых», «болезнь обиженных людей» и родовое проклятие. Все это не мифы и не сказки, а жестокая реальность, с которой столкнется каждый третий россиянин. После этого интервью ваша жизнь не будет прежней: кто-то задумается о своем образе жизни, кто-то начнет судорожно проходить онкотесты, а кто-то — не исключено — махнет рукой и начнет радоваться каждому прожитому дню. О том, почему смерть Жанны Фриске была предрешена, из-за чего Россия никогда не избавится от «синдрома Апанасенко» и почему каждому прямо завтра нужно сделать три вещи — в интервью «URA.Ru» рассказал врач-oнколог, кандидат медицинских наук Павел Попов .

— Павел Борисович, первый вопрос самый простой и самый сложный одновременно: почему возникает рак?

— Я придерживаюсь мнения, что рак — это механизм самоуничтожения. Природа создала много таких механизмов, в том числе атеросклероз, сахарный диабет и многие другие заболевания. Эволюционная целесообразность такого механизма заключается в том, что он позволяет осуществлять смену поколений и уменьшать внутривидовую конкуренцию. Природа заинтересована в субъектах активного репродуктивного возраста, и как только этот возраст заканчивается (для человека это 30-40 лет), включается таймер, который начинает реализовывать генетический механизм самоуничтожения. Поэтому процент злокачественных опухолей начинает лавинообразно увеличиваться после 40 лет. На языке науки это называется «феноптоз» — гипотеза запрограммированной смерти.

— Пришла ли наука к единому мнению по поводу причин возникновений рака? Или это лишь одна из гипотез?

— В науке по определению не может быть единого мнения, иначе это не наука, а религия. Но те факты, которые сейчас известны, позволяют обосновать мнение, которое я высказал — это феноптоз. С ним можно не соглашаться, его можно критиковать, но нет такой критики, которая могла бы его полностью опровергнуть. На это указывает хотя бы то, что

онкогены — фрагменты ДНК, которые кодируют продукты, необходимые для формирования злокачественной опухоли — участвуют и в других биологических процессах. Без них человеческий организм не стал бы развиваться с самого начала.

А значит, весь механизм канцерогенеза создан эволюцией специально. По крайней мере ранее существовавшее мнение, что злокачественная опухоль является результатом случайного генетического сбоя, не выдерживает никакой критики. Для того, чтобы клетка стала злокачественной, в ней последовательно должно произойти шесть мутаций, что с точки зрения теории вероятности невозможно.

— Если согласиться с тем, что природа регулирует численность особей, вышедших из репродуктивного возраста, то почему рак так часто встречается у молодежи, у детей? Примеров масса…

— Тут надо понимать, что «помолодел» рак лишь определенных типов. Например, помолодел рак шейки матки, потому что он напрямую связан с вирусом папилломы человека (ВПЧ). Поскольку в половую жизнь люди вступают гораздо раньше, чем, допустим, 30-50 лет назад, и поддерживают много хаотичных связей, много женщин инфицируется уже в 15-17 лет. За десять лет вирус гарантированно запускает генетический код рака, и если прибавить этот срок к среднему возрасту начала половой жизни, то вот мы и имеем заболеваемость раком шейки матки среди женщин моложе тридцати лет. Для рака желудка, молочной железы, средний возраст его манифестации (проявления) остается примерно таким же, как и двадцать лет назад.

И еще один момент: развитие медицины привело к тому, что у нас практически искоренена младенческая смертность . В результате естественный отбор на стадии рождения и выкармливания больше не действует. Даже за последние десять-двадцать лет медицина сделала большой рывок вперед, и теперь выхаживают даже самых нежизнеспособных младенцев, что существенно изменило структуру популяции.

Выходит парадокс: чем выше уровень развития медицины, тем ниже здоровье нации. Устраняя факторы естественного отбора, мы создаем бионегативный отбор , поскольку эти дети доживают до зрелого возраста и оставляют потомство.

Звучит сурово, но высокая младенческая смертность в начале 20 века приводила к тому, что взрослые люди были в целом здоровее.

Кроме того, изменилась структура смертности населения. В первой половине 20 века основными причинами смерти были инфекции, голод и военные травмы, соответственно, доля онкологических заболеваний была в разы меньше. В настоящее время такие летальные факторы, как инфекции, голод и военные травмы, сведены к минимуму в развитых странах, а их место заняли сердечно-сосудистые заболевания и рак. В странах с низким уровнем жизни люди по-прежнему умирают в основном от инфекций, голода и войн.

— Напрашивается, вывод, что распространенные формы онкологических заболеваний спровоцированы развитием медицины. Давайте зафиксируем это. Вопрос в другом. Люди очень боятся рака, поэтому придумывают много всяких мифов, которые как-то объясняют его появление. Например, «рак — это болезнь обиженных людей». Могут ли мысли, поступки, настроения спровоцировать рак мысли?

— К сожалению или к счастью, мы над своим организмом не властны настолько, что можем силой мысли или еще чем-то предотвратить рак или вызвать его. Здесь работают только генетическая конституция и ряд различных факторов. По сути, онкология являет собой иллюстрацию народной мудрости о «на роду написано». Рак можно предугадать: например, если предыдущие поколения страдали онкологией, то, скорее всего, у потомков феноптоз сработает подобным образом. Но при этом нет никаких гарантий, что атеросклероз не сработает раньше. Но выбрать себе финал человек не властен. Если он только не алкоголик или наркоман, то есть хочет уничтожить себя задолго до того, как у него раковый феноптоз сработает.

Что касается «обиженных людей», то давайте посмотрим, кто у нас обычно обижен. Это люди после сорока лет с синдромом кризиса среднего возраста — именно они попадают в возрастную категорию, когда феноптоз начинает работать. И если наш пессимистичный знакомый за сорок умирает от рака, то человек, далекий от медицины и науки, может два этих фактора связать.

— А влияет ли как-то психологический настрой на исход лечения? Тоже ведь популярный миф: верь в лучшее — и ты вылечишься. А если не вылечился и умер — значит, сдался.

— Мой опыт химиотерапии показал, что если человек находится в той стадии, когда началась генерализация процесса, то ни питание, ни образ жизни, ни психологический настрой не могут изменить неизбежный финал. Увы. Более того, то лечение, которое иногда применяется в надежде на чудо, скорее, приближает конец, а не отдаляет. Когда Жанна Фриске поехала в Америку, я уже знал финал этой поездки и даже предсказал, когда примерно все закончится. Никакой магии: есть статистические данные, сколько живет пациент после постановки диагноза «глиобластома». Год-два в зависимости от того, как его лечили.

— Кстати, к слову, о Жанне Фриске. После ее смерти был очередной всплеск мифотворчества: даже в федеральной прессе начали использовать терминологию «рак богатых» и «рак бедных» — мол, всему виной дорогостоящие омолаживающие процедуры.

— «Рак богатых» и «рак бедных», безусловно, есть. Только он выражается исключительно в том, как пациент будет себя чувствовать во время болезни. Богатый человек может себе позволить дорогостоящее лечение, достойный уход, какие-то последние радости в жизни. А бедный — нет. Но финал у обоих будет одинаковый, уж поверьте. Если этот рак вообще лечится, как например, базалиома (одна из разновидностей рака кожи — ред.), то бедного будут лечить по полису «дешево и сердито» — короткофокусным рентгеном, а богатый оплатит из собственных средств фотодинамическую терапию. Но если проблема не имеет решения в границах научных знаний сегодняшнего дня, как это обстоит в случае с раком поджелудочной железы, то и богатый не сможет «откупиться».

Вспомните хотя бы основателя Apple Стива Джобса, все его состояние не помогло ему победить болезнь.

— А как насчет питания и вредных привычек? В Интернете то и дело публикуют списки «канцерогенных» продуктов — читать страшно.

— Нитриты, которые являются обязательной добавкой в колбасные изделиях, увеличивают в два-три раза вероятность заболеваемости раком желудка и толстой кишки. Так что каждый день есть копчености и колбасу небезопасно. Примерно такой же вред наносят продукты интенсивной обжарки в жирах. Если говорить о вегетарианстве, то у тех, кто не ест мяса, гораздо чаще возникает рак желудка на фоне гастритов. Да, у вегетарианцев чаще бывают гастриты на фоне употребления растительной пищи, которая не содержит буферных белков, нейтрализующих воздействие кислот на слизистую. Но есть нюанс: те, кто не ест овощей совсем, чаще болеют раком толстой кишки.

При низком содержании пищевых волокон возникают проблемы со стулом, хронические колиты, что тоже является фоном для формирования злокачественных опухолей в кишечнике. Однако надо понимать, что эта вероятность не слишком велика. Честно вам скажу: не стоит так заморачиваться по поводу еды, ее вредности и полезности. Нет таких продуктов, которые могли бы вас застраховать от рака. И нет таких, от которых рак возникает гарантированно, если соблюдать умеренность в питании и составлять себе сбалансированный рацион. И, конечно, статистически рак легких чаще возникает у курильщиков. Делайте выбор.

— Лишний вес также называют одним из факторов возникновения рака. Это правда?

— Называют, да. Однако достоверной зависимости нет. Внутри своей возрастной группы худые люди болеют так же часто, как и тучные.

— Онкологи озвучивают одну и ту же мысль: рак излечим, но на первых стадиях. Но выявить его на этих стадиях довольно сложно. А в чем сложность? Недостаточность диагностики или легкомысленное отношение людей к своему здоровью?

— Онкологи абсолютно правы, рак действительно излечим на ранней стадии, только они лукаво умалчивают, что это за стадия и что понимать под излечением. Если говорить о полном излечении, то рак излечим на 100 % только на нулевой стадии (неинвазивный рак) , когда опухоль представляет собой тоненькую пленку в пределах верхнего слоя кожи или слизистой оболочки. Толщина такой пленки менее миллиметра. А уже на первой стадии рака, когда опухоль прорастает всего на несколько миллиметров вглубь, начинается процесс диссеминации — в крови появляются циркулирующие опухолевые клетки. Некоторые из них десантируются из кровяного русла в ткань лимфатических узлов, печени, легких, костей, мозга и создают там новые колонии — микрометастазы, которые настолько малы, что их невозможно обнаружить при обычном обследовании, например, при УЗИ или компьютерной томографии. По полученным мною данным, лидирует меланома (из-за высокой летальности меланому кожи называют «королевой» злокачественных опухолей), уже при толщине 1,6 мм микрометастазы присутствуют у каждого пятого больного.

Так вот, когда говорят, что на первой и второй стадии рак излечим, то подразумевается не излечение, а ремиссия — светлый промежуток от 1 года до 5 лет (как кому повезет), после которого у 80 % пациентов болезнь возобновляется в виде растущих метастазов, и финал всем известен. А на «нулевой» стадии рак не беспокоит больного и он не обращается за помощью.

Собранная мной статистика говорит, что более половины больных обращаются за медицинской помощью в запущенных стадиях. Хотя визуально поставить диагноз не составляет труда, врачи поликлинического звена, которые первыми видят пациентов, крайне редко распознают эту опухоль даже на 1-2 стадии, не говоря про «нулевую».

Мне встречались случаи, когда участковый терапевт принимал меланому размером в ладонь за родимое пятно. Это связано с низким уровнем профессионализма.

Если так обстоят дела с ранним выявлением рака наружной локализации, то что удивляться, что рак пищевода, рак желудка или других внутренних органов выявляется заведомо поздно: такая опухоль на ранней стадии не причиняет пациенту никаких неудобств и может быть обнаружена только случайно, во время эндоскопического обследования. Но кто из нас ходит просто так на эндоскопию раз в год? Да никто.

— А как насчет онкомаркеров? Они помогут выявить рак?

— Во-первых, онкомаркеры не являются ранними средствами обнаружения опухоли. Я думаю, что этот вид диагностики работает, когда речь уже идет о диссеминации (распространении — прим. ред.) опухоли. По полученным мною данным, в 80 % случаев повышенный онкомаркер меланомы свидетельствует именно об опухолевой диссеминации. Однако польза от этого инструмента есть, так как он позволяет оценивать процесс лечения в динамике, смотреть, прогрессирует опухоль или лечение идет к ремиссии. Но, например, при раке простаты онкомаркер ПСА позволяет выявить рак предстательной железы раньше, чем это сделает УЗИ.

— Только в России с нашей системой диагностики сложно выявить опухоль на ранних стадиях? Или в других странах тоже? Есть ли у вас статистика?

— Вообще онкологическая статистика России самая нечестная в силу ряда обстоятельств, и мы, онкологи, это прекрасно знаем. Процент может занижаться по требованию администрации региона или города, чтобы продемонстрировать успехи чиновников в борьбе с раком.

Мне известен совершенно анекдотичный случай, когда чиновник высокого ранга распорядился регистрировать смерти онкологических пациентов в аффилированных похоронных бюро соседнего региона, чтобы продемонстрировать снижение смертности в своем якобы в результате умелого руководства здравоохранением. Все было хорошо, пока не разразился скандал в соседнем регионе: там смертность выросла в двое!

Зарубежная статистика в этом смысле намного честнее. В Америке, со всей ее диагностикой и лечением, от рака пищевода умирает 95 % заболевших. Причина та же, что и у нас, — позднее выявление. Это международная проблема. И связано это не столько с развитием технологий, сколько с менталитетом людей.

Среднестатистический россиянин обращается к врачу тогда, когда у него что-то болит, профилактикой своего здоровья мало кто занимается.

В Германии из-за добровольной диспансеризации статистически больше выявленного рака на ранней стадии, а самый высокий процент ремиссий при раке желудка в Японии — там покупают гастроскоп на семью. А вы знаете людей, которые ходили бы к врачу, регулярно делали гастроскопию, колоноскопию, бронхоскопию?

В России профилактика такая: раздают брошюрки в поликлиниках, где описаны симптомы рака — потеря веса, плохой аппетит, постоянные боли. У человека с онкологией что-то болит, и он теряет в весе, это значит, что болезнь зашла слишком далеко. И уже не к врачу надо обращаться, а к священнику.

— Существует мнение, которое активно лоббируют израильские клиники, отмечая, что в России устаревшие протоколы лечения, а с диагностикой и вовсе беда. Что вы об этом скажете?

— Более устаревших протоколов лечения, чем в Израиле, я вообще нигде не видел. Вот наглядный пример: в 2004 году пациент обратился ко мне за консультацией по поводу колоноректального рака. Мы рекомендовали удалить пораженный участок кишечника и проводить химиотерапию по наиболее современной на тот момент схеме. Пациент, считая, что в России хорошего не посоветуют, полетел в Израиль. Там его прооперировали и назначили химиотерапию по старой как мир схеме. Когда пациент показал израильским онкологам мою рекомендацию, они ему ответили, что лечат по принятому у них стандарту, а рекомендованная российская схема в Израиле еще только проходит клиническую апробацию.

Аналогичная ситуация и с лечением меланомы в Израиле. Даже при меланоме с толщиной опухоли по Бреслоу более четырех миллиметров они предлагают широкое иссечение. Чтобы вы понимали, особенность меланомы в том, что, когда ее толщина достигает четырех миллиметров, вероятность появления микрометастазов в организме более 80 %. И как только мы опухоль иссекаем, начинается их стремительный рост и больной погибает через два-три года, а то и в течение года после операции. Предотвратить это взрывное метастазирование можно при помощи разработанной в России фотодинамической терапии, которой в стандартах израильской медицины до сих пор нет.

Вообще, если сравнивать российскую и израильскую медицину, то наша диагностика и лечение ни в чем не уступают зарубежным аналогам.

Другое дело, что бюджет отделений химиотерапии не позволяет лечить всех пациентов лекарствами по 200—300 тысяч на курс. Но если у человека есть деньги на лечение в Германии или Израиле, он может приобрести лекарства за собственные средства и капать их в вену в российских клиниках, что в итоге обойдется дешевле, так как проживание в зарубежной клинике стоит огромных денег, а цены на инструментальную диагностику, например, компьютерную томографию, просто баснословные.

— Но ведь в Израиль и Германию нередко едут лечиться те люди, от которых отечественная медицина отказалась…

— Отказалась потому, что уже ничего нельзя сделать. Много вы знаете тех, кто в такой ситуации вылечился и жил долго и счастливо? Давайте хотя бы вспомним знаменитостей, которые, имея большие деньги и связи, уехали лечиться в зарубежные клиники. Александр Абдулов, Михаил Козаков, Раиса Горбачева, Жанна Фриске — нет ни одного чудесным образом вылеченного. Нет их и среди тех пациентов с запущенным раком, которые в Интернете собирают деньги на свое лечение.

Просто потому, что это бесполезно, к сожалению — на последних стадиях рак не поддается излечению. Невозможно не только изменить финал, но зачастую даже отстрочить его.

Вот пример из моей практики: ко мне обратились за консультацией родственники пациента с раком желудка, у которого метастазы спаяли весь кишечник в тугой кокон, так называемый канцероматоз брюшины. Мой вердикт: симптоматическая терапия и адекватное обезболивание — это все, чем можно ему помочь. В поисках последней надежды супруга пациента обратилась в израильскую клинику, где, рассмотрев выписные документы, ей бодро сказали: «Привозите, будем лечить». Обследование, анализы и т. п. обошлись в пятнадцать тысяч евро, один курс химии — еще столько же. Больному стало хуже, и тогда неунывающие израильские врачи посоветовали родственникам везти его домой умирать, пока он еще может передвигаться, так как перевозить «груз 200» будет стоить дороже.

Еще пример. Больная с меланомой нижней трети трахеи, от которой отказались немецкие врачи, после применения фотодинамической терапии в России, после операции отправилась домой. Проблема, тупиковая для немецких онкологов в стационаре, была решена в нашей клинике амбулаторно, с минимальными затратами!

— Недавно прочитала об одном проекте, который мне показался интересным: проходишь тест, который с учетом всех факторов — возраст, вредные привычки, наследственность — определяет, какова вероятность, что ты заболеешь раком. Потом устанавливаешь приложение в телефоне и в соответствии с результатами теста тебе приходят напоминания. Это дает эффект?

— Вероятность умереть от рака составляет 30 % — это общая статистическая вероятность. У людей с повышенными факторами риска такая вероятность выше, но даже при самой плохой наследственности нельзя сказать, что вероятность составит, например, 50 %. Просто увеличивает вероятность того, что не атеросклероз станет причиной вашего конца. А это значит, что никакие онлайн-тесты не смогут даже приблизительно определить, какова ваша персональная вероятность заболеть раком. И уж тем более никакое приложение не поставит вам диагноз — только специалист высокой квалификации. Последнее имеет ключевое значение, потому что врач поликлинического звена может пропустить ранний рак.

Конечно, на теме ранней диагностики рака очень много спекуляций — всякого рода программ, приложений, диагнозов по фотографиям. Но все это в определенном смысле профанация, потому что хорошо подготовленный онколог за минуту сможет поставить точный диагноз с верификацией 98 %. А самый навороченный компьютер с цифровой камерой ставит диагноз по фото с верификацией 50-70 % и тратит на это на порядок больше времени.

— Ну хорошо, если с диагностикой и лечением в России дела обстоят неплохо, то с паллиативной помощью — совсем беда. До сих пор нет федеральных программ поддержки безнадежных больных, очень мало хосписов. Что-то поменяется в этом направлении, как думаете?

— Честно? Ничего не поменяется. Во-первых, ни в одном бюджете не предусмотрена статья «помощь умирающим» — это слишком дорого. Во-вторых, тема смерти до сих пор для нашего общества абсолютно табуирована. Люди просто не хотят знать о том, что 4 из 5 пациентов онкоцентров умрут в течение нескольких лет.

До недавних пор, как вы помните, больному даже не озвучивали его диагноз. Да и сейчас на вопрос больного, сколько ему осталось жить, некоторые онкологи стыдливо отворачиваются. Чтобы на федеральном уровне решался вопрос поддержки безнадежных онкологических больных, чтобы для них создавались комфортные условия, соответствующая атмосфера, которая должна быть в хосписе — нужно начать прямо и без обиняков обсуждать вопросы смерти.

— А что вы обычно советуете родным, чьи близкие скоро уйдут из жизни?

— Часто бывает, что смотришь томографию, анализы и понимаешь, что больному осталось меньше года. Никакое лечение не поможет, где бы оно ни проводилось. Я мог бы сказать родственникам больного: «Отвезите его отдохнуть в Анталью или на Мальдивы, пока человек активен и может радоваться окружающему миру, потому что дальше — известный финал». Но я знаю, что к моим словам не прислушаются. Будут таскать по другим врачам, магам, волшебникам, повезут в Израиль. В положенное время человек все равно погибнет и ему даже не смогут продлить жизнь.

А вот мучений изнуренному болезнью человеку агрессивные методы лечения могут добавить. В терминальной стадии человеку, кроме обезболивающих, ничего не нужно. Но перед тем, как слечь, у неизлечимого больного в запасе есть полгода-год, когда он еще соматически активен и симптомы болезни его не слишком одолевают. Поэтому я рекомендую пациенту привести в порядок отложенные дела, пообщаться с близкими людьми, с которыми пациент редко виделся.

Но люди редко к моему совету прислушиваются и проводят остаток жизни в клиниках за бесполезным и мучительным лечением.

— К слову, об обезболивании. Уже появился термин «синдром Апанасенко» , когда человек кончает жизнь самоубийством из-за того, что не смог получить обезболивания. После серии таких жутких случаев чиновники заявляли о том, что постараются проблему решить, но вот буквально в августе в Челябинске была дикая история , когда пациентов детской онкологии не могли обеспечить морфием. Хоть что-то делается для решения этой проблемы?

— Ничего. Ни после самоубийства Апанасенко, ни после других случаев процедура выдачи обезболивающих средств не изменилась. Это связано с надуманной системой, которая якобы должна предотвратить попадание этих средств на черный рынок. Но во всем мире врачи, которые имеют диплом и практику, имеют право выписывать такие препараты. Нарушения бывают, но они немногочисленны: все-таки врачи в массе своей — люди ответственные и порядочные. Если бы можно было вернуть такую систему (а она когда-то была), таких случаев, как с Апанасенко, не было бы. Но я не верю, что ФСКН это допустит, ведь легче выкручивать руки врачам, чем перекрыть миллиардный наркотрафик.

— То есть истории о том, как родственники онкобольных покупают героин у цыган, по-прежнему бывают?

— Всяко бывает. Но в основном человек стонет от боли, а его родные сходят с ума.

— Какой кошмар. Расскажите лучше, что же все-таки сделать, чтобы избежать такой участи.

— Во-первых, не впадать в панику. Канцерофобия — это тоже крайность, пользы и радости от этого мало. Помните о том, что самый высокий процент заболеваемости раком наблюдается после 60 лет. Это значит, что, если вы молоды, не стоит постоянно изнурять себя обследованиями без особых показаний. Если же показания есть (плохая наследственность, фоновые заболевания ЖКТ или дыхательных путей), желательно раз в год проходить гастроскопию или бронхоскопию. И колоноскопию, если в семейном анамнезе есть колиты и рак толстой кишки. Всем остальным можно реже.

Женщины должны посещать гинеколога раз в полгода и требовать расширенную кольпоскопию шейки матки — это как «Отче наш». Если есть какие-то новообразования на коже или слизистых, необходимо обращаться к врачу, причем только высокой квалификации. Женщинам после 35 лет желательно раз в год посещать маммолога и делать маммографию. В брошюрах о профилактике рака нередко рекомендуют самодиагностику — то есть пальпировать грудь самостоятельно. Однако же ретроспективный анализ показывает, что толку от такой диагностики нет. Мужчинам после сорока я бы рекомендовал сдавать онкомаркер ПСА.

Вопреки расхожему мнению, промежуток времени между той стадией рака, которую можно вылечить и безнадежной, составляет вовсе не полгода и не год. Это пять, а то и десять лет. Это значит, что есть достаточно времени для того, чтобы выявить большинство новообразований на ранней стадии, когда исход лечения может быть оптимистичным. И помните, что наука не стоит на месте. Например, фотодинамическая терапия, которая введена в стандарты лечения четыре года назад, позволяет победить рак на ранних стадиях без утраты органа. Будьте внимательны к своему здоровью.

16/06/2015

Новость о смерти певицы Жанны Фриске шокировала многих. Коллеги, ее родные и близкие до конца надеялись на чудо - что страшная болезнь будет побеждена, а певица вернется на музыкальный Олимп с новым хитом. Однако, надежда оказалась беспочвенна, уверены врачи. С таким диагнозом, какой был у Жанны, выжить практически не возможно. И все же почему не удалось ее спасти?!

В рачи, лечившие экс-«Блестящую», предупредили ее родных еще 13 июня, что конец неминуем.

Родственникам рекомендовали находиться рядом с больной, которая в это время уже не приходила в сознание, а как выяснится позже уже несколько месяцев находилась в коме, и проводить Жанну в последний путь. Тем не менее супруг Фриске вместе с их сыном Платоном в Болгарию — то ли, чтобы не видеть как уходит из жизни его любовь, то ли по другим мотивам. В Сети тут же посыпались обвинения, что он бросил свою жену в самый ответственный и тяжелый момент.

«Жанну Фриске, лежавшую на кровати в своем доме в Балашихе и не подававшую признаков жизни, члены ее семьи обнаружили 15 июня примерно в 22:30, — сообщил источник. — Около 1,5 часов им понадобилось для осознания того, что Жанна мертва. Только в 00:02 уже 16 числа они вызвали бригаду скорой помощи, которая и констатировала смерть певицы».

«Осознавала» смерть подруги Ольга Орлова, с которой Фриске выступала в группе «Блестящие». На вопрос о том, почему «скорую» вызвали не сразу, Орлова отказалась отвечать, добавив, что ей сейчас очень тяжело об этом говорить.

Есть не мало секретов в этой смерти: от Фриске сбежала нанятая сиделка, а врачи почему-то отказались забирать в больницу певицу за несколько дней до кончины, когда уже было понятно, что ее состояние критическое, если не сказать — фатальное.

Отец певицы Владимир Борисович объяснил это тем, что врачи, понимая тяжелое состояние Жанны, не хотели, чтобы она ушла из жизни в их медицинском учреждении. Но почему родные согласились с этим? Как находящийся в коме человек может пребывать дома? Ведь для поддержания жизни нужны специальные аппараты, масса медикаментов... В онкологическом центре Балашихи нам сообщили, что никаких обращений от родных Жанны к ним не поступало, пишет «Московский комсомолец» .

Многочисленные коллеги и близкие друзья прокомментировали сегодня смерть Фриске. Одним из них оказался Отар Кушанашвили, в частности, рассказавший, что в последние месяцы Фриске почти ослепла. Отар заявил tvzvezda.ru , что смерть его подруги стала для него неожиданностью, так как Жанна всегда верила в свое выздоровление и боролась до последнего вздоха с недугом.

«У меня не было сомнений, что она поборет болезнь, одолеет болезнь, положит эту омерзительную болезнь на лопатки», - поделился Отар. «Без нее мир стал уродливее, стал меньше на целого красивого человека. Мир стал менее гармоничным. Смерть Жанны - чудовищная несправедливость».

Все это время, а именно 19 месяцев, пока Жанна боролась с болезнью, вся страна надеялась, что певица все-таки поправится. С помощью благотворительной акции, проведенной «Первым каналом», удалось собрать внушительную сумму на ее лечение, однако российские врачи уверены, спасти Фриске было практически невозможно.

Диагноз, который был поставлен Фриске, - «глиобластома», практически не совместим с жизнью, уверен врача-онколог филиала №1 ГБУЗ «Городская поликлиника №68 Департамента здравоохранения города Москвы», Приходько Екатерины Владимировны.

«Это одна из самых опасных быстрорастущих опухолей организма, с активной инвазией в окружающие ткани головного мозга. По данным Центрального реестра опухолей головного мозга США, 1-2-летняя выживаемость у больных старше 60 лет составляет от 13,2% до 2,1%. Чаще встречается в возрасте 50-70 лет. Чаще болеют мужчины», - утверждает Приходько.

Причем заболеть данным заболеванием может любой, так как причина возникновения недуга до сих пор не установлена. Это могут быть как вредные магнитные поля от бытовых приборов, вроде телефонов, так и генетическая предрасположенность.

На вопрос об эффективности лечения и шансов выжить при выявлении на начальной стадии, врач отмечает, что они зависят от многих факторов.

«Эффективность лечения зависит от разных факторов: локализации опухоли в головном мозге; высокой резистентности к обычной терапии; анатомо-физиологических особенностей головного мозга опухоли в окружающие ткани; снижения кровообращения опухоли, препятствующего доставке химиотерапевтических препаратов в опухолевой очаг; большого количества побочных явлений от проводимой терапии», - рассуждает в интервью